После того, как Ирина Слуцкая ушла из большого спорта, она не остановилась на достигнутом и продолжает появляться на телеэкранах, теперь в качестве телеведущей, актрисы и даже иногда певицы. Ирина ведет не только выпуски спортивных новостей на Первом канале, но и другие специальные проекты, например, знаменитые ледовые шоу. С недавнего времени бывшая фигуристка начала записывать песни, а также ее можно лицезреть на сцене театров и на съемочных площадках телевизионных сериалов.
— Ира, сейчас у вас интереснее жизнь, чем была в спорте?
— Она просто другая. Наверное, более насыщенная, потому что жизнь в спорте, конечно, очень ограничена. Есть жесткий режим, и крайне редко ты можешь его нарушить, потому что существует риск в нужный момент не исполнить сложный элемент. На себя времени практически не оставалось — только в промежутках между тренировками и в выходные. И то к выходным чаще всего накапливалась такая усталость от больших физических нагрузок, что хотелось только одного — покоя.
— Зато эта жизнь привычная, стабильная, спланированная, предсказуемая. Уходить из спорта после Олимпиады-2006 страшно было?
— Но ведь наш спорт тем и хорош, что у него есть продолжение. Есть туры, показательные выступления, профессиональные чемпионаты. Так что перспектива рисовалась очень даже благоприятная. Сразу после Олимпийских игр я уехала в очень длительный тур по Америке, вернулась только в августе. А уже в сентябре начался проект «Звезды на льду».
— Но когда стояли на пьедестале, не думали же, что ждут на Первом. Не было соблазна остаться в спорте до Олимпиады 2010-го года?
— Нет, не было. Все-таки я отдаю себе отчет в том, что могу и на что способна. Фигурное катание сейчас очень молодой вид спорта, побеждать начинают девочки в 20, 18, даже в 16 лет. Мне было 26, для фигурного катания это уже многовато. По физическим качествам, может, и могла бы тягаться с молодыми, но спорт, к сожалению, наполнен еще и политикой. Первый звоночек в этом смысле прозвучал для меня в Японии, где я блестяще откаталась в финале гран-при, а встала на ступеньку ниже молодой японки, которая, скажем так, не была меня сильнее. Вот тогда я поняла, что, пожалуй, уже хватит, и поставила себе конкретную цель — поехать на Олимпийские игры в Турин, а затем завершить свою карьеру.
— Что и говорить, блестящая карьера — двукратная чемпионка мира, семикратная — Европы. А олимпийского золота нет. Не обидно?
— Наверное, эта мысль какое-то время еще жила во мне. Как и осознание того, что в 2002-м в Солт-Лейк-Сити я была сильнее всех. Но опять-таки понимаю, что это политика, и в Америке я никак не могла выиграть у американок. С другой стороны: что сделано, то сделано. И я стараюсь смотреть в прошлое с улыбкой: здорово, что у меня есть две олимпийские медали — у многих вообще их нет. Поэтому все прекрасно: серебро, бронза. А в душе есть и золото. Так что можно сказать, весь комплект собрала.
— Да и зачем горевать о прошлом, когда есть настоящее. Скажите, вести ледовое шоу сложнее, чем в нем участвовать?
— Признаюсь, мне не было страшно. Знаете, почему? Потому что поначалу я вообще не понимала, что происходит. Может, когда вела уже третий раз и опасалась некоторых вещей — на тот момент появился некий опыт, и я уже знала, как это смотрится со стороны. Точно так же и в спорте. Когда первый раз выходишь на лед — тебе море по колено. А через пять лет — имея за спиной титулы, звания — уже становится сложнее, потому что появляется некая ответственность, ты не имеешь права на ошибку.
— Теперь, уже с высоты проведенных эфиров, много ошибок вспоминается?
— Вы знаете, я хочу сказать спасибо своим друзьям-актерам, которые периодически мне на ушко подсказывали: «Ира, не держи так микрофон», «Ира, смотри на партнера»… Я же одиночница, понимаете? Причем, натура эмоциональная. Привыкла: если выхожу на публику, то она вся моя и только моя. А тут — раз… еще кто-то. То есть работать в паре — тоже искусство, которому надо научиться и которое нужно прочувствовать. Но я быстро всему учусь. И свои ошибки очень редко повторяю.
— Ира, вы знаете, такое впечатление, что наши прославленные фигуристы первое время пребывали в некой эйфории от той популярности, которая свалилась на них после ледовых телешоу. Отсюда, наверное, и все эти романы-расставания многочисленные. Действительно, телевизионная слава так больно бьет по голове?
— Давайте все же оставим романы-расставания тем людям, которые расстаются и влюбляются. А я могу сказать, только ориентируясь на собственные ощущения. Опять-таки — никто не понимал и не представлял себе, что это такое. Наверное, кого-то захлестывали эмоции, чувства… И потом, тут еще такой момент. На Олимпийских играх ажиотаж ведь тоже был сумасшедший. Но тогда еще в нашей жизни не было пресловутой желтой прессы и непорядочных журналистов, которые отслеживают буквально каждый твой шаг в погоне за «сенсацией».
— Вы были спортсменами, а стали звездами шоу-бизнеса — вот и, что называется, получите-распишитесь.
— Да, у меня сейчас достаточно много интервью, съемок — это одна из составляющих моей жизни. Но, вы знаете, я бы не назвала себя звездой шоу-бизнеса — просто занимаюсь тем, что мне интересно. Понятно, что у каждой медали есть две стороны. Да, наверное, я люблю быть на виду, делать что-то для людей. Обожаю аплодисменты, очень нравится внимание. Не буду лукавить, иной раз приятно, когда меня узнают, куда-то без очереди пропускают.
С другой стороны, порой хочется убежать от всех, скрыться, чтобы никто не трогал, не подходил со словами: «Эй, Ирк, здорово! Ну-ка распишись!» А некоторые вещи просто возмущают — когда тебя караулят возле дома, потом всякие гадости пишут. С кем-то встречаешься в кафе — все, завтра узнаешь про себя много нового и интересного. У меня-то, может быть, к этому выработался уже определенный иммунитет. Но такого иммунитета никогда не будет ни у родных, ни у друзей. Потому что даже близкие люди иной раз звонят: «Ир, а правда?..»
— Да ладно, вы такая симпатичная, вас все так любят…
— Видно, не все. Очень неприятно, знаете, когда твое имя склоняют налево и направо, пытаются оклеветать. В спорте такого нет: там ты либо прыгнул, либо нет; либо выиграл, либо не выиграл; либо тебе дали медаль, либо не дали.
— После спорта чем только вы ни занимались: снимались в кино, играли в театре, пели песни…
— Столько разных занятий не от того, что пытаюсь кому-то чего-то доказать. Просто всю жизнь прыгать тройные прыжки — невозможно. Моя спортивная карьера закончилась в 27 лет. И что, после этого я должна уходить на пенсию и пожинать лавры собственной славы? Нет, я хочу развиваться дальше. И если у меня есть возможность раскрыть еще одну свою грань и что-то попробовать — я обязательно этим воспользуюсь. Скажем, спела я песню. Не потому, что пытаюсь стать поп-певицей, отобрать чью-то славу и выступить вместо кого-то на «Песне года». Я записала эту песню, потому что она идет в поддержку Сочи. А Сочи, Зимняя Олимпиада, как ни крути, имеет отношение к фигуристке Ире Слуцкой. То есть я просто открываю для себя новые стороны жизни. Если могу, то почему нет?
— Такое впечатление, что вы только начали жить. Наверстываете то, что упустили за годы в спорте?
— Да, конечно. Просто, знаете, обидно немного, когда начинается: вот, мол, и эта запела — куда она лезет? Да не лезу я никуда! Просто делаю то, что мне приятно, что приносит удовольствие. Единственное, что могу сказать в данном случае: ребят, не нравится — не смотрите, не слушайте. Я никого не заставляю себя любить. Но лично у меня человек, который пытается сделать что-то новое, стремится быть разносторонним и пробует себя в разных качествах, вызывает исключительно уважение.
— Насчет театра — Армен Джигарханян как-то сказал, что неподготовленный человек на театральной сцене может запросто получить инфаркт. Первый свой театральный опыт без содроганий вспоминаете?
— Для меня первый опыт на настоящей сцене был в спектакле «Удачная сделка». Я выходила за руку с Володей Виноградовым, которого просто обожаю. Держу его — говорит: «Чего у тебя руки трясутся?» — «Володя, мне страшно». Я понимала, что со мной рядом стоит сейчас — настоящий актер! Я, Ира Слуцкая, сейчас выйду на настоящую сцену! От осознания этого действительно дух захватывало. И, конечно, это было безумно волнительно. Но ничего — справилась.
— А теперь, как опытная актриса, вылетаете на сцену без тени смущения?
— Нет, у меня по-прежнему трясутся коленки. Но я люблю учиться, и буквально ловлю каждое слово опытных актеров, режиссера. Сначала думала: что же это такое? Как это они в спектакле живут? А выходишь на сцену — и реально живешь. Безумно интересно!
— Скажите напоследок: хотите, чтобы дети повторили ваш путь? Не секрет же, что многие бывшие спортсмены такую картину видят только в страшном сне.
— А давайте рассмотрим такую ситуацию. Подходит ко мне ребенок и говорит: «Мам, а это чьи коньки?» — «Твои» — «Мои? Тогда пошли кататься». Мы приехали на каток, вышли на лед — не стоял вообще ни минуты, все время падал. И так полтора часа. Выходим — на улице устраивает скандал: «Пусти меня, я хочу еще». Спустя какое-то время приезжаем снова. Я зашнуровала Артему ботинки, он вышел на лед, говорит: «Отпусти меня». — «Сынок, ты упадешь». — «Мама, отпусти!» И все, и он пошел. Сам. Со второго раза. И вот я сижу и думаю: что буду делать, если когда-нибудь ребенок придет и скажет: «Мам, я так хочу кататься, я хочу стать фигуристом». Ну, неужели я обрублю все на корню и скажу: «Ни в коем случае»?..
Интервью: Мир Новостей, mirnov.ru; фото: Первый Канал, 1tv.ru
