Ирада Зейналова впервые заняла должность ведущей программы «Время» на Первом Канале совсем недавно, осенью 2012 года. До этого работала и в Англии и даже военным корреспондентом на Ближнем Востоке. Сама ведущая считает, что ее карьера сложилась логически верно — от простого к сложному.
— Ирада, программе «Время» исполняется 45 лет. Вы с какими ведущими начали ее смотреть?
— Я подозреваю, что это были Игорь Кириллов и Анна Шатилова. В семье всегда смотрели программу «Время», а самое яркое детское воспоминание о ней связано с обидным для меня событием. Я ждала вечера в предвкушении «Спокойной ночи, малыши!», потому что там идет классный мультик. И тут входит папа и переключает канал, потому что умер Мао Цзэдун. И я помню ощущение внутреннего протеста: «Да что же такое?! Там показывают великолепный мультик про поющих козявок, а тут мне впаривают про этого старого Мао Цзэдуна, который к тому же умер! Где справедливость?»
— У вас в биографии полный хаос: райская должность собкора в Англии, потом пост военного корреспондента на Ближнем Востоке, а полгода назад вы стали ведущей программы «Время». Чего вам в жизни хочется: европейского комфорта или на горячую сковородку сесть?
— Давайте систематизировать не по географии, а по профессиональной составляющей. На мой взгляд, все логично. Карьера строилась так: культурный корреспондент, затем универсальный, потом европейский, ближневосточный и, наконец, ведущая аналитической программы. Все по степени усложнения. И Лондон — это не тихий рай…
— Но Лондон называют столицей русских миллиардеров.
— Это мы сами придумали, нам ведь нужны сказки. Я встречала в Англии миллиардеров. Во-первых, в Москве их гораздо больше. Во-вторых, живут они там далеко не с тем размахом, как здесь. Нет таких возможностей для обогащения. Зачем богатому русскому человеку ехать в Англию? Есть три причины: экология, образование для детей и гарантия, что тебя не выдадут, если ты дома накосячил.
— За три с половиной года в Англии какие-то британские фишки вошли в обиход? Например, овсянка по утрам…
— Это ложный стереотип. Англичане не едят овсянку, это шотландское блюдо. Англичане едят так называемый английский завтрак: яичница с беконом и прочая холестериновая дрянь. Другое дело, что там моментально тебе в голову вбивают гвозди правильного европейского поведения. Я два года не живу в Англии, но до сих пор не могу ответить за рулем по мобильному. Мы теперь и в Москве не чистим зубы под проточной водой и экономим электричество. Сыну в школе задали сделать реферат на бумаге, на что он сказал: «Мама, это ведь не по-зеленому?! То же самое можно сделать на электронном носителе!»
— Когда вы стали военным корреспондентом на Ближнем Востоке, у телезрителей возник вопрос: неужели на Первом канале мужики закончились, раз они женщину отправляют?
— Мужики и женщины мы в гинекологическом кабинете. А на работе мы профессионалы. Телевизионная журналистика — это специфическая работа, она круглосуточная, она тяжелая, иногда опасная, требует большого эмоционального напряжения. Это работа, которую надо очень-очень хотеть. Если ты не готов к этому, собирай манатки и уходи к чиновнику в пресс-службу… А мужчина ты или женщина, какая разница?
— Разница есть: мужчина — военный корреспондент может выйти в эфир и в мятой рубашке, а женщина — нет.
— Это вопрос профессионализма. Когда я еду в пустыню, беру с собой «тревожный чемоданчик». Это не антидот от змеиного яда и не таблетки, превращающие песок в воду. Ты берешь с собой две немнущиеся рубашки, арафатку, обувь без каблука и набор для мейк-ап. Все. Ну и, естественно, аппаратура.
— Украинская журналистка Анхар Кочнева попала в руки сирийских повстанцев, ей грозят казнью. У вас были шансы оказаться в аналогичной ситуации?
— Думаю, что нет. По двум причинам. Во-первых, я всегда представляла крупную журналистскую корпорацию, которая за меня просто порвала бы всех. Уверена, российские дипломаты по просьбе Первого канала сделали бы все, чтобы вытащить меня из этой ситуации. А во-вторых, настоящий риск должен быть просчитан. Не проблема забраться в ситуацию, проблема выбраться из нее. Я знаю, что Сирия — это очень серьезная страна, где лучше не партизанить по-журналистски. Мы все видели, что творится в Чечне, где людей воровали, потом головы им отрезали… Вы думаете, в Сирии кто-то другой воюет? Да точно такие же бородатые «зайцы».
— Говорят, вас пригласили, чтобы разрушить устаревший стереотип ведущего. Что имелось в виду?
— Мне сложно сказать. Мой предшественник Петр Толстой — очень умный человек. У него очень хорошее образование, он человек с большим бэкграундом. И тут мне сложно что-то противопоставить ему. Потому что я репортер. И я вижу задачу в том, чтобы сделать свою программу более репортерской. Исследования показывают, что зритель уже не хочет тяжелых текстов, не хочет длинных сюжетов. Мы привыкли к клиповому монтажу, мыслим короткими предложениями, и все должно быть более наглядным и бытовым. Чтобы не показаться предвзятым или занудным, мы просто рассказываем о том, что видим. А выводы… кто хочет, сам сделает из того, что увидел и услышал.
— Вы успели оценить кухню многих стран. Блюда какой у вас будут на новогоднем столе?
— Оливье и селедка под шубой — это обязательно. Еще я люблю кавказскую кухню. Приготовлю сациви. А кроме того, друзья мне подарили пять фазанов — настреляли на охоте. Я в жизни эту дурацкую дичь не готовила и, видимо, придется штурмовать Интернет в поисках рецепта.
Источник: kp.ru
